Была зима, да и город девушка толком не знала — много работала, на прогулки по Новосибирску, знакомства времени не хватало.
— Идти мне некуда было. И я отправилась в единственное место, к которому запомнила дорогу — на железнодорожный вокзал.
Там она прожила около месяца. Без денег даже на еду, не говоря уже о жилье. На работу брать никто не хотел — официально ведь у Екатерины не было никакого опыта в трудовой книжке.
— Еды практически никакой. Если раз в неделю повезёт поесть, угостит кто‑то из ожидающих поезда, и то хорошо. А так у меня всегда была с собой бутылка на 1,5 литра воды. Пьёшь, чтобы голод притупить. Туалет — раз в сутки, и то если, кто‑нибудь давал 20 рублей. Пыталась у знакомых из Хакасии попросить денег на билет, но никто не давал. Спала прямо в зале ожидания, — признается Екатерина.
Вскоре на Катю обратила внимание полиция. Грозились выгнать, но пожалели — зима все‑таки. Советовали пойти в соцзащиту, а узнав, что девушка не местная, разводили руками. Никто так и не показал ей, где находится эта служба. Уже после Екатерина узнала, что органы соцзащиты чуть ли не в соседнем квартале. За все это время Катя даже привыкла к косым взглядам и к человеческому равнодушию, вроде сочувствие в глазах людей, а все равно проходят мимо.
— 20 января 2018 года ко мне подошла женщина. Представилась Хромовой Еленой Ивановной. На тот момент она работала на вокзале в одном из ларьков. Она спросила, что со мной случилось. Я рассказала. Оказалось, её знакомая ведёт несколько домов-приютов. Елена Ивановна предложила мне поехать к ним. Я согласилась — мне уже было всё равно куда, лишь бы не улица. Да и полиция, уже начала грозить, что если я никуда не уйду, то посадят. Вот так я и попала в АНО «Твой дом».
— Я запомнила свой первый день в приюте. Если честно, даже не ожидала, что людей, попавших в трудную жизненную ситуацию, так много. В доме, в который я попала, были и рабочие ребята, и те которым вот-вот инвалидность оформлять или на пенсию пора. Были инвалиды, кто сам о себе просто не может позаботиться. У одних нет родственников, у других есть, но они им не нужны, — вспоминает Екатерина. Со многими жильцами приюта девушка познакомилась. Кто‑то ушёл в «самостоятельную жизнь» — нашёл работу, кто‑то пропал из вида — никто не знает, вернулся человек на улицу, все ли у него хорошо…
— Почему люди возвращаются на улицу? Над ними просто навис дух бродяжничества. Даже врачи прямо так и говорят. И причины у всех разные. Кто‑то говорит, что на улице они свободы, а кто‑то привык к этому. Катя так не хотела. Поэтому сразу спросила у волонтёров приюта, чем может помогать. В детстве она мечтала стать поваром. Частично это сбылось.
— Я начала служить в доме. Готовила примерно на 30−40 человек. Полгода простояла на кухне. Потом на стирку перевели — многие поступающие в наши дома часто приходили со вшами, или у кого‑то впоследствии их обнаруживали. То клопов откуда‑нибудь притащат. Поэтому я не только стирала, но и гладила. Также я ходила с людьми делать паспорта, флюорографию или проходить медкомиссию на инвалидность. Если надо было, переодевала лежачим больным подгузники.